РИХТЕР необычный ПИАНИСТ - он как-то связан с роялем другими нитями чем все...

Среда, 02 Декабря 2015 г. 12:11 + в цитатник

Рихтер необычный пианист - он как-то связан с роялем другими нитями чем все благополучные консерваторцы... - у него какие-тот личные отношения с роялем... - что и делало его интересным

-=-

здесь речь о другом документальном фильме... который снимал кажется француз...

Р И Х Т Е Р

И ШКОЛА ПИАНИЗМА.

Второй раз смотрю фильм про Рихтера с интересом и любопытством. При жизни его я не ходил на его концерты - и денег не было, и не хотелось сталкиваться с трудностями связанными с доставанием билетов. А билетами спекулировали и просто пойти и купить было нельзя.

Один раз я все же проник на его концерт и, поскольку это было сопряжено с прятаньем в туалете, лежанием в пустом в темном зале меж рядами, чтобы не попасться на глаза билетерам, я больше таких попыток не предпринимал.

В целом мне все в его игре понравилось, показалось достоверным и достойным явлением, особенно на фоне всеобщего упадка пианизма подавленного системой воспитания музыкантов, начинающейся и заканчивающейся под управлением Консерватории. Не впрямую, но все ее преподаватели или воспитывались или ориентировались на Консерваторию.

В чем же беда, подумает читатель, недоумевая, там же учат музыке, там помогают стать музыкантом и в школе, и в училище, и в консерватории, что же плохого в этой помощи? Очевидно, что ничего плохого. Но не все что очевидно справедливо, это так же, как очевидно из окна движение солнца. Но на самом деле не движение солнца нам видно в окне, а движение Земли. Так и в музыке,не консерватория делает музыканта, а только самообразование.

Консерватория помогает действительно, но помощь опасная вещь. Часто говорят, выучите все, что мы даем, чтобы не открывать велосипед. Вот уже помощь отнимает путь самостоятельных опытов и открытий. Помощь часто приводит в неразвитости и отмиранию всех органов необходимых для творческого развития. Это своеобразные «костыли», злоупотребляя которыми, «ноги» атрофируются и не развиваются. Пользование лифтом, как давно заметила медицинская статистика, приводит к сердечным заболеванием, т.к. сердце не упражняется в нагрузках не трудится, получая передвижение в пространстве без усилий даром. Так и консерватория дает, дает, дает и тем самым отнимает и отнимает.

Не даром Оннегер говорил, что «в консерваториях всего мира профессора только тем и занимаются, что отучают молодых людей от музыки».

И Рихтер кажется самоученым и самонаученным. При этом я конечно знаю, что он ночевал под роялем у Нейгауза, а тот преподавал в Консерватории. Но можно пройти Консерваторию и не иметь к ней отношения. Я вспоминаю свои дни безоблачные в Полиграфическом институте, я был предоставлен самому себе и сам себя направлял благодаря установкам завкафедрой, который велел оставить меня в покое. Рахманинов просто сформировался на своих детских импровизациях до образования. Так и Артур Оннегер говорил про Дебюсси, «он стал композитором не благодаря Консерватории, а вопреки…»

И тем ни менее Рихтер педант и жертва педантизма, когда он выступал против интерпретации. Но об этом чуть позже.

Еще цитата из Рихтера по этому фильму, «Гайдна я больше люблю, чем Моцарта…»

И действительно Гайдн прозрачнее по мысли, бесхитростней, а Моцарт за виртуозностью и техничностью, как за вуалью прелестная дама.

«Музыку Моцарта не могу запомнить, она у меня вызывает дефект мозга – ничего не остается…» Удивительно для меня интуитивное проникновение в систему Моцарта у Рихтера.

И все же меня огорчает в Рихтере сделанность, т.е. техничность безукоризненная и завершенность.

Но в Рихтере есть и другой недостаток, на мой взгляд, он и сам о себе говорит «я человек холодный», «я смотрю на все черточки в нотах и следую им, иначе начинается интерпретация, а я этого не люблю» – это наивность и ограниченность с нахальством. Отрицать важнейшее, что есть в искусстве пианизма интерпретацию, она важнейшее, что и есть в игре на ф-но, так как отстраненость умертвляет музыку, а интерпретация это реанимирование ее, фраза мертва без интонации.

Музыкальная фраза или строка из стихотворения пишутся автором не отстранено, а эмоционально и тем самым с каким-то ударом, акцентом и паузой, но не всегда автор комментирует строку, как в пьесах драматург («говорит в сторону» или «говорит сама себе» или «говорит задумчиво»), но и это только общие установки, но нет установок к каждому повороту мысли. И тогда фраза умирает без интерпретации или с неверной интерпретацией. Собственно отсутствие интерпретации это не правильная интерпретация.

Этот педантизм Рихтера не лучшая сторона его творчества, на самом деле он, слава богу, играл напористо и страстно, явно дополняя ремарки автора.

Подобно художнику Звереву, он к сожалению слишком традиционен, но первого спасал пофигизм (как теперь говорят про наплевательство) к профессиональной школе на почве алкоголизма, и поэтому он производит впечатление самого раскрепощенного художника 60-х годов, и блистал свободой живостью и раскрепощенностью, не имея никаких живописных идей, кроме как пренебрежение, вплоть до рисования окурком вместо кисти, а второго спасало видимо какое-то внутреннее горение… не нашедшее идейных мотиваций. Поэтому он горит, но выступает против интерпретаций.

К сожалению, мельком только показывали его картины, что писал Рихтер. Мне они показались очень любопытными.

картина Рихтера * Луна

голубой Дунай

несут аэростат

дача

портрет Алекса Сигала

портрет Dietrich Fischer-Dieskau

Москва

Ереван

улица в Пекине

сумерки в Скатертном переулке

Может быть даже Рихтер интереснее как художник, чем музыкант. Но пианизм в мире и в России более затхлый, чем состояние живописи. Поэтому Рихтер более блещет именно в музыке. Само занятие живописью развивает личность, так как приходится решать непомерно сложнее задачи, если пианист, глядя на значки, выдерживает скорость и громкость в заданном режиме и в традициях школы, то художник каждый раз совершает чудо, благодаря своим ухищрениям, и преодолевает плоскость, создавая пространство. Школа одинаково портит и живописца и пианиста, но более сложное занятие живописца развивает его и душевно и интеллектуально, и получается, чисто арифметически, школа живописца относительно меньше пагубна. Вот эти ухищрения и виноваты в большей продвинутости к свободе и живости живописи относительно пианизма (скрипичного дела и даже композиторского искусства, а так же скульптуры и архитектуры и т.д.).

Получается так, что живопись на планете так банальна, что леность и авантюризм алкоголика кажется божественной высотой, но музыкальное и прочие искусства находятся на порядок в более жалком состоянии.

И еще цитата из фильма: «я не сумасшедший, хотя сумасшедшим быть хорошо, но я не сумасшедший…» И Рихтер не сумасшедший конечно, но я бы не сказал, что он абсолютно здоров. Мне, например, показалось странным, что в его программе в тот вечер, что я слушал, одна вещица, может быть, Брамса, звучала гениально, а остальные, как бы принесенными только потому, что нужно выступать не с одной вещицей, а с программой. Конечно, есть такие школы психиатрии, которые всех людей считают больными, и мой диагноз не удивителен. Наверно, какие-то комплексы пожирали и грызли и подтачивали его, и он может быть самоизлечивался в музыке, но, во всяком случае, музыка это был экран, где можно было наблюдать его внутреннюю борьбу, так как столь эмоциональное и абстрагированное занятие, как музыка, могло безпрепятственно повествовать об этой борьбе, не мешая ни в какой мере прорываться этому самым откровенным образом.

«Я себе не нравлюсь» читает он с улыбкой фразу из дневника с улыбкой шокирующей интервьюера, которого мы не видим в кадре. А что в это хорошего? Дети любят себя? Любят. Ну, вот и ответ Рихтеру, а кроме того, следует вспомнить поговорку корейскую «все чувства на свете взаимны», если он сам себе не нравится, то не удивительно и мне от него не приходить в восхищение. А Пушкин нахваливал и восхищался собой «Ай, да Пушкин, ай, да сукин сын!»

Но наверно он кокетничал. На самом деле он знал себе цену, и мы выделяем Рихтера среди прочих. И говорим, что это был выдающийся пианист.

-=-

моя музыка

Ю. Косаговский Концерт для ф-но соло№2 или комментарий для часов с боем (первая фраза опробывание рояля)

рассказ

н а к о н ц е р т е

з н а м е н и т о г о

п и а н и с т а

Я однажды бесплатно очутился на концерте

знаменитого пианиста, и мои двух-часовые злоключения мне хочется давно превратить в поучительный рассказ. Мне мои друзья, сочувствующие мне, зная, что я студент и не имею денег, а более того очень интересуюсь музыкой, дали совет, как бесплатно проникнуть на концерт. Совет исходил от полной девушки, контрабасистки из консерватории; она, слегка снизив голос, объяснила, что я могу зайти часов в пять в консерваторию, якобы в спортивный зал, а затем проникнуть в уборную и сидеть там, пока не будут пускать. Целый день я ожидал четырех часов, чтобы к пяти войти в служебный вход в консерваторию.

С дрожащими коленками, но с деловые видом в глазах, прошел сначала в спорт-зал, взглянул на занимающихся там девушек, а затем, как тень, поднялся, по лестнице в уборную. Это был мой первый поход на Рихтера, и я просидел там три часа. Приходил несколько раз сторож-охранник, это чувствовалось по тому, как он лязгал подковами сапог, кряхтел, сопел и прочее. Я досиделся до темноты и решил пойти в фойе рядом с туалетом, и позвонить от гуда из автомата, узнать сколько время. С предосторожностью вышел из своей кабины и прокрался к телефону-автомату, позвонил, и оказалось, что я просидел три часа (набрав "100", я услышал, что уже восемь часов вечера). Через день один мой знакомый филолог, о нем мне больше нечего не известно, кроме того, что он филолог – в разговоре от него ничего не узнаешь, все пусто, и не интересно, с тех пор я всех филологов не люблю, так вот он мне сказал, мельком, что заболел Рихтер и вчера, мол,был отменен концерт его. Про себя я подумал, что никто так не почувствовал на себе, пожалуй чем я. Это было мое первое знакомство с Рихтером.

Второе, более удачное, было некоторое

время спустя, когда он выздоровел. Я пошел тем же способом и засел. Надо поделиться моими переживаниями в выборе кабины, я рассуждал так: обычно всем хочется зайти в ту кабину, которая у окна, так как там как-то жизнерадостнее, значит,там, прятаться самое худшее; остаются еще четыре: крайняя не годится, так как он туда может заглянуть, полюбопытствовать, не прячется ли кто-нибудь, так что лучше всего предпоследняя кабина, но она одновременно может быть для него соблазнительным моментом … (объектом, я хотел сказать), т.к. в середину тоже залазить неприятно, но если он действительно почувствует, что в кабинет в середине он заходить не хочет, то он все-таки повернет налево, то есть к окну скорее. И второе, с закрытой дверью сидеть или с полуоткрытой, если с полуоткрытой, то он, не будет думать, что там кто-то прячется, но зато может сам зайти, а если с закрытой, то я всегда могу сказать, что... - ну и так понятно, что я могу сказать. И третье: не закрыть ли одну из кабин, а самому вылезти из нее, например, у окна, а сесть в углу крайней-темной кабины, тогда он будет думать, что там кто-то есть и на другие не обратит внимания......

Но я не просидел и полчаса, как он пришел, подергал мою, и сказал, чтобы я вылазил. Я с бьющимся сердцем прогремел пряжкой, заранее расстегнутых брюк, но все-таки одел штаны, и вылез. И каким-то чудом он промедлил, и я едва спустился в большее фойе - - - да, тут надо добавить, что если бы в маленьком фойе, на середине правой торжественной лестницы, стоял клавесин, как это было однажды когда я как-то с девушками из консерватории там сидел, кто-то из них звонил по автомату, и я подсел клавесину и играл на этих божественных колокольчиках), то я бы теперь, пожалуй, не удержался, и хоть на одну клавишу, но нажал бы - но значит мои охранник замедлил, я из большого Фойе быстро начал взбираться по другой лестнице вверх. У зеркала, как привидение меня окликнула женщина из какого-то темного угла - вся консерватория была в сумерках, так как до концерта было еще часа два с половиной, но я, не останавливаясь, или что-то пробормотав, поспешил по лестнице вверх, к ложам и бельэтажам. Я слышал, что она спешила за мной, и, выйдя в коридорчики музея, где обычно прогуливается публика торжественно я неизбежно, я открыл какую--то дверь приоткрытую и зашел, и сел, так как в ней были стулья и никого не было, были только голоса за нишей, и от туда же слышалась запись музыки на рояле. Я подумал с бьющимся сердцем, не играет ли это Рихтер? Может, это запись – его опробования рояля? или предварительного проигрывания пьесы, и если он сам вдруг здесь, тогда я паду ему в ноги, всяком случае, сумею его растрогать, чтобы меня не выгоняли, а там глядишь, может я и сам сыграю ему чего-нибудь, и вдруг это ему понравится, и мы будем друзьями. Но вышел,несмотря на то что за ширмой слышался женский голос, какой-то щуплый спокойный человек, и спросил, что мне нужно? Я решил не врать и надеялся на его великодушие, какое у интеллигентных людей, да еще в такой ситуации (поклонение искусству!) кажется неизбежным в силу сентимента и много прочего другого, что дай бог исчезнет при коммунизме, в данном случае я ополчаюсь против многих заблуждений поэтичных и милых, но отнимающих время у людей, которым ведь предстоит великое впереди, но когда? Но он очень сухо и спокойно попросил меня уйти. И я вышел опять в коридор, где меня искала, или уже искали служительницы, я услышал шаги или это мне показалось, и сделал семь неслышных шагов, и вошел в дивный Большой зал консерватории. Казалось, что шел дождь (но это сейчас, тогда я лишь почувствовало обреченность, одиночество и страх, и быстро стал раздумывать, где лечь: вверху или внизу, и я лег чуть выше верхних рядов). Полежав с полчаса, прислушиваясь и стараясь не испачкаться, особенно об пол, я вдруг решил, что нужно немного спустится, т.к. стоит ей только чуть завернуть за угол и подняться на несколько ступенек - и она меня увидит; я заготовил какую-то остроумную и трогательную фразу, которую надо произносить лежа, на случай, если меня увидят, но сейчас я ее не помню.

Через полчаса они, то есть женщины-билетеры стали разбрасывать программки будущих концертов на сидения, и я вспомнил, что они действительно лежат, когда входить на концерт. Они раскладывали, как будто сеяли, ходили и бросали в бороздки семена и о чем-то разговаривали, я не выдерживал, и несколько раз выглядывал, и правильно сделал, т.к. узнал, сколько их, какие они, и как настроены. Они ходили, по рядам, разговаривали и бросали бумажки. Когда все было закончено, она сели и стали говорить о жизни и о работе. Мне было приятно, что это были хоть и контролеры, но люди, не лишенные насущных чувств. Но затем они вышли, и я уже, выглядывая, не видел ни их затылков, ни их голов, ни их фигур, не слышал их голосов - - я описываю так потому, что выглядывал я с опаской, и рассматривать один затылок какой-нибудь мне стоило много выдержки, ведь в любую секунду он мог превратиться в удивленные и неумолимые глаза, и я пропал, не говоря уже о том, как я рисковал, наблюдая их фигуры, но надо отдать им должное, они были весьма в благодушном настроения, и говорили всякие интересные вещи, что даже слушая то, о чем они говорили, я испытывал большое удовольствие - когда они вдруг ни исчезли, теперь я понимаю, что вечно так продолжаться не могло, ведь они были на работе, их работа - пускать в зал, и впереди еще концерт, но тогда, ей богу, я был расстроен, и даже испугался: что же будет дальше?). Я догадался, что они сейчас появятся в моем отделе - в верхнем бельэтаже, тогда я встал,спустился на пять ступенек и перелез через барьер, отделявший бель-этажи, и лег меж рядами. И я был прав. Сначала правда женщина зашла в боковой балкон, и, я ужаснулся, что она может увидеть меня, хотя я и лежал не плашмя, а, приживаясь к сидениям, лежал на одной руке, пряча лицо и руки. Но конечно я каждое мгновение готов был встать и выслушивать насмешливую ругань и неизбежное предложение покинуть Консерваторию, и просить--просить, чтобы "пожалуйста" мне дали послушать Рихтера. Но все это напрасно мелькало у меня в голове, напрасно я боялся, чтобы стеклышки очков как-нибудь нечаянно не сверкнули, или чтобы проще простого, она не взглянула прямо перед собой. Сна не взглянула и вышла из ложи. Я пролежал пол минуты и понял, что ее надо ждать из другой ложи, в противоположной.

На этот раз она может нечаянно взглянуть! Я пополз и т.к. там ряды идут полукругом, скоро

противоположный балкон был мне не виден.

Потом пришел, наконец, кто-то и стал трогать рояль. Чисты звуки необычного прикосновения к роялю, непосредственное туше, как говорят пианисты - да туше было очаровательным! Голоса. Выглядываю. Настройщик и охранник. Настраивал он очень приятно, но очень долго, я мог тогда подумать, что не плохо бы сочинить такую вещь, чтобы были в ней столь простосердечные ноты. Затем выключили свет, и я напугался, не случилось ли опять что-нибудь со здоровьем этого пианиста, я обижался и злился, и прислушивался, и ждал. Лежа там я слышал, как заглядывали в двери люди, и говорили: "темно", или так: "Рихтер всегда опаздывает!", потом я услышал, что уже на 20 минут больше лежу, чем мне полагается. Ох,этот Рихтер! Но включили свет, неожиданно, как неожиданно вдруг хочется писать стихи. Пришел Рихтер, высокий и быстрый и попробовал рояль, попробовал подушки на стуле: то накладывал, то снимал, но наконец ушел. Мне стало обидно, что никто меня не видит. Стали входить люди,садиться, не замечая меня. Я как разведчик, быстро сел, как ни в чем ни бывало, посидел две секунды, смотря, как люди с билетами нарядно и счастливо садились на свои места, и мне было очень одиноко, и все-таки радостно, что я добился своего. Потом вышел Рихтер на сцену, быстро выйдя к краю, даже некрасиво, потому что быстро и плывя, как женщина в русском танце, но тут же он сел и стал играть, оборвав, еще искавших свои места, людей. Мне понравилась его стремительность. Мне понравилось, как он играл одну вещицу, с которой я раньше был знаком, он играл ее как-то очень воспламененно. Я очень рад был, что на бис он сыграл еще раз эту вещицу, выбрав ее из всей своей программы, мне показалось, что он принес в основном ее, а остальные вещи просто для приличия, чтобы была "программа", но это уже другая область - музыки. Еще могу добавить, что весь концерт мне пришлось стоять, и еще, пожалуй: было так жарко, что я снял пиджак. Но он играл хорошо .

-=-

Рубрики:

АРТ/Искусство
АРТ/Живопись
НЕОБЫЧНЫЕ и ТАЛАНТЛИВЫЕ ЛЮДИ
ВИДЕОМАТЕРИАЛЫ
ЗА ГРАНЬЮ РЕАЛЬНОСТИ